ИЗОБРАЖАЯ ГАМЛЕТА В МХТ им. Чехова сыграли премьеру Кирилла Серебренникова "Изображая жертву"
Вокруг спектакля чуть было не разразился скандал. Причина "почти скандала" показательна и нелепа. В спектакле Серебренникова звучит монолог капитана милиции в его, так сказать, аутентичном виде, то есть слов на буквы "е", "х" и "б" в нем значительно больше, чем слов на все другие буквы русского алфавита. Услышав этот монолог, в МХТ крепко призадумались и хотели уже было закрыть ненормативный спектакль. Хорошо хоть Олег Табаков вовремя смекнул, что вопрос, можно ли материться на главной сцене страны, является столь же схоластическим, как вопрос, сколько чертей может уместиться на острие иглы.
Пьесу с монологом написали неутомимые братья Пресняковы, чья экспансия на российскую сцену сопоставима разве что с триумфальным шествием новой английской драмы (Марк Равенхилл, Сара Кейн) по сценам Европы. Сезон еще только начался, а это уже вторая премьера по их произведениям. Десять дней назад здесь же, в МХТ, сыграли новый спектакль "Табакерки" - "Воскресенье. Супер". Этот опус Пресняковых, поставленный Юрием Бутусовым, был хоть и не лишенной иронии, но все же довольно добросовестной инсценировкой позднего романа Толстого. "Изображая жертву" - ернический парафраз "Гамлета".
Живет себе юноша по имени Валя, университет закончил, не в Виттенберге, конечно, но все же. Папа у него недавно умер. Мама вроде как за папиного брата, Валиного родного дядю, замуж собралась. Тут во сне является Вале тень родного отца и, изъясняясь очень скверными белыми стихами, сообщает, что мама с дядей его отравили. Это из ряда вон выходящее событие заставляет Валю задуматься о несовершенстве человеческой природы. В отличие от своего литературного прототипа, наследного, так сказать, принца, не знающего до поры до времени, почем фунт лиха, сам Валя мог бы задуматься о несовершенстве и раньше, потому как работа у него для подобного прозрения чрезвычайно подходящая. Новый русский Гамлет подвизается в "ментовке", изображая в ходе следственных экспериментов жертв всевозможных преступлений и реализуя таким образом вполне себе гамлетовскую тягу к смерти. В финале (во многом знании - многая опасность) он убивает всех своих домочадцев, включая собственную девушку (Офелия?), и эта чудовищная гекатомба выразительно рифмуется с финальной гекатомбой великой трагедии Шекспира.
Печальные события пьесы совершенно не мешают здоровому - а иногда и не очень здоровому - смеху, который звучит в зале все полтора часа. Уж что-что, а веселиться с особым цинизмом братья умеют. Их парафраз главного произведения всей мировой драматургии явно получился кассовым, так что рачительный худрук МХТ может торжествовать - репертуарный нюх его опять не обманул. Кроме безотказного чувства юмора, кассовой природе братских пьес способствует сама их структура. "Изображая жертву" строится как серия театральных аттракционов, главный из которых, конечно же, взволнованный монолог капитана (vox нашего populi). Несовершенен, оказывается, не мир вообще, как думал принц Датский, а тот конкретный, от Калининграда до Сахалина раскинувшийся, в котором мы живем. Кроме этой смыслообразующей инвективы, брошенной в лицо современной России (а словами на какие буквы прикажете рассуждать о таком животрепещущем предмете капитану милиции?) пьеса, как рождественский гусь яблоками, напичкана не имеющими отношения к делу репризами, шутками-прибаутками и вложенными в уста экзотических персонажей сентенциями о японцах и мусульманах, идиотских порядках, заведенных в наших бассейнах, и воровских законах, царящих в нашей милиции.
Пресняковы, собственно, еще и потому дают сто рублей вперед своим собратьям по перу, что беззастенчиво и изящно сумели превратить драматический жанр в сборник эстрадных юморесок. И эту эстрадную природу их пьес Кирилл Серебренников чувствует острее, чем кто-либо другой. В самом начале спектакля у него на сцену выходит женщина в длинном концертном платье и садится к роялю в оркестровую яму - куда же тут без аккомпанемента. Весь вечер на манеже верные "серебренниковцы" Марина Голуб (мама Вали) и Виталий Хаев (он играет разом тень папы и капитана, но рассуждать о глубокомысленных последствиях этого хода мы, пожалуй, не будем). Совершенно отдельный номер - меланхолическую песню эдакой пожилой девушки из Нагасаки - исполняет изумительная актриса Алла Покровская. А уж синхронное плаванье двух теток из бассейна, упоительно представленное Никитой Панфиловым и Александром Фисенко, - один из самых смешных номеров, какие мне доводилось последнее время видеть в театре. Об исполнителе главной роли Петре Кислове можно сказать разве то, что он достойно существует в роли современного Гамлета, и это было бы явно мало для Гамлета как такового, но для этого Гамлета в самый раз. Ведь пьесы Пресняковых не плохи, как утверждают некоторые чересчур требовательные языки, они в своем роде очень даже хороши, но на серьезное отношение к себе они не претендуют, как яблоко из папье-маше совершенно не претендует на то, чтобы быть вкусным. Самым подлинным в них, если уж на то пошло, как раз и является крепкий русский мат.
Собственно, главное достоинство спектакля Серебренникова в том и состоит, что режиссер правильно почувствовал: персонажей этой пьесы невозможно играть, их надо именно изображать. То есть поступать по отношению к ним точно так же, как сами Пресняковы поступают по отношению к жизни. Изображают у Серебренникова, что и говорить, здорово, просто эта кольчужка этому режиссеру, по-моему, уже мала. Он, как кажется, умеет относиться к жизни всерьез. Вот и для будущих своих спектаклей он выбрал "Лес" Островского и "Господ Головлевых" Салтыкова-Щедрина (они тоже выйдут в МХТ). Время изображать у этого режиссера медленно, но верно подходит к концу. Наступает время быть.
